|
В 2012-2016 годах в Московской области на больших площадях
(10-12 тысяч гектаров в год) проводились сплошные санитарные
рубки в ельниках, погибших от короеда-типографа. В результате
этого основные площади погибших насаждений были расчищены;
однако, остались немало и таких участков, где санитарные
рубки пока не проводились (оценочно - до нескольких десятков
тысяч гектаров леса разной степени поврежденности по всей
области). Сейчас важно решить, что с этими участками делать
дальше - а для этого необходимо понимать, как они будут
распадаться естественным образом, без санитарных рубок, и как
на их месте будет возобновляться новый лес.
Лесов, погибших от короеда-типографа в прошлые десятилетия, в
Подмосковье немного, но все-таки они есть - например, в
границах заповедных лесных участков, система которых была
создана в Московской области почти сорок лет назад именно с
целью изучения естественного развития лесных экосистем при
отсутствии лесохозяйственной деятельности. Леса, погибшие от
короеда-типографа в 2010-2013 г.г., не затронутые санитарными
рубками и сейчас подошедшие к стадии естественного распада,
найти не трудно. Те и другие вместе взятые позволяют увидеть,
как происходит естественный распад короедников, когда и какой
лес возобновляется естественным образом на их месте.
В качестве примера приведем два участка, на которых старый
еловый древостой погиб в результате массового размножения
короеда-типографа, и на которых в силу разных причин никакие
санитарные рубки не проводились. Один из них находится в
квартале 109 Хлюпинского участкового лесничества - здесь
ограничений на санрубки нет, но площади погибших насаждений
вокруг были слишком большими, чтобы провести санрубки везде.
Второй находится в квартале 27 Звенигородского участкового
лесничества, на территории заповедного лесного участка -
здесь санрубка не проводилась в силу установленного режима.
В квартале 109 Хлюпинского участкового лесничества гибель
ельника от короеда-типографа произошла в 2011-2015 г.г., то
есть 4-5 лет назад; усыхание части оставшихся деревьев ели
происходило и в последующие годы, вплоть до настоящего
времени. Сейчас основная часть погибших в 2011-2012 г.г.
деревьев ели уже вывалилась. Участок практически непроходим
из-за большого количества наваленных друг на друга мертвых
стволов и торчащих во все стороны сучьев, а также обильной
поросли рябины, лещины, черемухи и других крупных
кустарников, и довольно обильного подроста березы, осины,
ели, дуба. Подроста ели и широколиственных пород (главным
образом дуба) вполне достаточно, чтобы к возрасту спелости
сформировать сомкнутое хвойно-широколиственное насаждение.
В квартале 27 Звенигородского участкового лесничества гибель
ельника от короеда-типографа произошла в 1999-2000 г.г., то
есть 16-17 лет назад; усыхание части оставшихся деревьев ели
происходило и в последующие годы. Деревья ели, погибшие в
1999-2000 г.г., вывалились полностью, и сейчас представляют
собой валеж разных степеней разложения; часть деревьев,
погибших в последующие годы, пока стоит. Участок пока
совершенно не пригоден для прогулок по лесу из-за завалов
мертвой древесины, но все-таки гораздо более проходим, чем
предыдущий (основная часть сучьев уже сгнила, стволы осели,
подлесок и подрост естественным образом изредились). Молодой
древостой состоит в основном из рябины, но подроста ели
разной величины вполне достаточно, чтобы в будущем
сформировать сомкнутый преимущественно еловый или
елово-широколиственный древостой (дуба на этом участке
существенно меньше, чем на предыдущем - видимо, из-за
отсутствия близких источников желудей).
Таким образом, уже на четвертый-пятый год после усыхания
старый еловый древостой практически полностью распадается,
при этом завалы мертвой древесины оказываются в основном
перекрыты порослью быстрорастущих лиственных деревьев и
крупных кустарников. В молодом древостое, по крайней мере на
богатых тяжелых почвах западного Подмосковья, преобладает
рябина, но в целом этот молодой древостой очень разнообразен
по составу, и включает в себя как подрост пионерных пород -
березы, осины, так и подрост ели и дуба. Последнего вполне
достаточно, чтобы при естественном развитии молодого
древостоя со временем сформировался елово-широколиственный
лес; в будущем этот процесс, где уместно, можно искусственно
ускорить рубками ухода. Пожароопасность такого древостоя
сравнительно невелика благодаря обилию лиственной поросли,
притеняющей валеж и обеспечивающей его влажность в течение
большей части пожароопасного сезона.
Для прогулок и отдыха такой лес, формирующийся в первые два
десятилетия после гибели ельника от короеда-типографа,
разумеется, совсем не пригоден - он больше напоминает полосу
препятствий, чем место для гуляния. Но сучья упавших мертвых
елей (сильнее всего препятствующие движению по распавшемуся
короеднику) постепенно отгнивают, и к 16-17 годам после
усыхания их почти не остается. Крупные валежины также
постепенно оседают, и исходя из их нынешнего состояния (через
16-17 лет после усыхания), и из обычной скорости разложения
крупного валежа в хвойно-широколиственных лесах, можно
предположить, что к 25 годам они в основном превратятся в
древесную труху. Полог молодых деревьев и крупных кустарников
еще раньше изредится до такой степени, что лес станет вполне
проходимым.
При этом участки такого леса вполне способны выполнять
важнейшие природоохранные и средообразующие функции,
обеспечивать ценные места обитания и размножения для большого
количества видов живых организмов, служить им убежищами даже
в часто посещаемых людьми лесах.
С каждым годом, прошедшим после гибели старого древостоя,
проведение сплошной санрубки и комплекса
лесовосстановительных мероприятий обходится все дороже и
дороже. Связано это со многими причинами: во-первых,
разбирать распадающийся древостой труднее и опаснее, чем
свежеусохший; во-вторых, практически никакая часть затрат уже
не будет компенсироваться стоимостью заготовленной древесины;
в-третьих, расчищать почву для лесовосстановления придется
уже не только от мертвой древесины и порубочных остатков, но
и от обильной поросли лиственных деревьев и кустарников;
в-четвертых, поросль эта будет быстрее возобновляться, в
результате чего потребуется более частый и интенсивный уход
за молодым лесом.
Разумеется, с точки зрения древесной продуктивности участки
леса, оставленные на естественный распад и возобновление,
окажутся на какое-то время потерянными - хозяйственно ценные
насаждения на них сформируются со значительной задержкой по
сравнению с их формированием при интенсивном лесовыращивании.
Но в Московской области за последние несколько лет созданы
огромные площади лесных культур и появились огромные площади
молодняков естественного происхождения - и те, и другие
требуют интенсивного ухода, пик потребности в котором
придется на следующие несколько лет. Если этого ухода не
обеспечить, результаты искусственного лесовосстановления за
последние несколько лет могут быть полностью утрачены.
Поэтому в условиях острой бюджетной недостаточности, когда
денег заведомо не хватит на всё, правильнее сосредоточить
усилия на уходе за лесными культурами и хозяйственно ценными
молодняками, а оставшиеся короедники, где распад старого
древостоя и возобновление нового происходит естественным
образом, пока оставить на произвол судьбы.
Кроме того, не стоит забывать, что короед в Подмосковье
никуда не делся, и в 2016 году начался новый подъем его
численности. Этому в большой мере способствовало долгое и
теплое лето, а также значительное повреждение лесов июльским
ураганом, обеспечившим короеду богатую кормовую базу. С
большой вероятностью, рост численности короеда продолжится и
в следующем году - в этих условиях правильнее будет
сосредоточить усилия на максимально быстрой ликвидации новых
очагов короеда-типографа, чем на расчистке старых, уже не
представляющих серьезной угрозы для окружающих лесов.
|
